К потерям привыкаешь. Это довольно прискорбно, но, увы, непреодолимо. Двадцать лет назад каждая смерть, в особенности смерть ровесников, воспринималась, как нечто чудовищно-несправедливое. Теперь, как данность. Остаётся память, эмоциональный след, оставленный ими в нас. Собственно, на этой памяти всё и держится.

Летом 92-го, когда мой личный центр силы был сосредоточен в Питере в районе Московского проспекта, Бассейной, Космонавтов, в общем, между метро "Парк Победы" и "Купчино". Летом 92-го, когда мы с московскими друзьями при первой возможности садились в поезд "Юность" и ехали к нашим в город на Неве, а наши питерские друзья проделывали тот же самый маршрут, только в другую сторону. Летом 92-го - когда при полном безвременье, в котором жила страна, при абсолютном непонимании собственных дальнейших перспектив, при тотальном безденежье и непременной безалаберности мы были абсолютно счастливы. Летом 92-го мы познакомились с Алексеем Лавровым.

Он был другом моего друга. И общались мы исключительно в компании. То есть мы не были близки настолько, что б сидеть вдвоём на питерской кухне или московской крыше, пить портвейн, курить "Беломор" (непременно фабрики Урицкого) и разговаривать о чём-то очень личном и важном. Нет, наше общение было совсем иного рода. Вокруг всегда было много людей - хороших и разных, безумных и занудных, близких друзей и случайных знакомых. Много алкоголя и музыки, лёгких наркотиков и долгих прогулок.

К сожалению, я даже прозу его не слышал в авторском исполнении, а читал её на машинописных листах, которые привозили мне в Москву сами или пересылали случайными оказиями наши общие друзья. Да и сейчас уже не услышу, разве только озвученные Вадимовичем (нашим общим с Лавровым другом, мощным человеком и великим сподвижником) файлы, которые он озвучивает и выкладывает в сеть, потому что искренне считает, что это важно и нужно.

Собственно, на квартире у Вадимовича, мы и познакомились с Лавровым и часто там встречались. Одна из наших посиделок середины 90-х была даже зафиксирована на аудиокассете под названием "Сон В Летнюю Ночь". Там мы - молодые, пьяные, искренние поём много прекрасных песен в диапазоне от "Тёплой Трассы" до "АукцЫона" и от Анны Герман до группы "DOORS". Помню, как после этой записи гуляли до утра по окрестным дворам - дурачились, смеялись, и жизнь казалась тогда вечной.

Где теперь эта кассета? Где пожелтевшие машинописные страницы с Лавровской прозой, где записи группы "MountJoy" и макеты журнала "Ближнее Заоконье" Их нет. Есть только память о весёлых временах и радостном, талантливом, творческом человеке, друге моих друзей - Алексее Лаврове.