|
Целую неделю я лежал на кровати и молчал. Доктор уже не приходил ко мне. Это была бы лишь пустая трата времени. Лечить меня было бесполезно. Два дня назад я, кашлянув в тысячный, если не в миллионный, раз, понял, что внутри меня ничего не осталось. Платок мой был очень грязный и твердый от застывших на нем кусков легких. По моим подсчетам, легкие я выхаркнул еще неделю назад. Дышать день ото дня становилось все труднее. Я подозревал, что дыхательные пути у меня забиты всякой дрянью. Иногда в меня прорывался свежий воздух, но он тотчас же становился гадким и невкусным. В один из вечеров я понял, что желчный пузырь у меня начал разливаться. Тогда я первый раз за все время болезни заплакал. Но потом подумал, что все равно рано или поздно это случится, и опять лежал спокойно, глядя в потолок. Сегодня я почувствовал себя хуже и понял, что живу последний день. В окно ко мне светило солнце. Я закашлялся. На платке осталась кровь какого-то желтовато-красного цвета. Но я не хотел умирать просто так. Дотянувшись до столика, я взял оттуда пузырек с корвалолом. Открыл его и вылил содержимое себе в рот. Солнце помутилось. Дышать стало нечем. Сердце стучало то очень быстро, то резко замедляло свой ход. Я откинулся на подушку. Перед глазами поплыли красные круги. Потом темнота. P. S. В результате продолжительной болезни скончался великий сын своего народа, человек, выведший советскую культуру на мировой уровень, Андрей Георгиевич Ложкин. Вечная память. |