|
Милая. Мое первое письмо, написанное еще в то время, когда цвела сирень, и каждое утро в окно нашего домика залетал тополиный пух, наверное, не дошло до твоих голубых глазок и пухленьких розовых щечек. Во всем виновата почта. Но, не будем о грустном. В том послании я писал, что люблю тебя как жизнь... Вру, больше жизни. Я напоминал тебе об обещаниях, данных мне на берегу той тихой реки. Милая. Каждое утро, поднимаясь с постели, я ощущаю такую тоску по тебе, дорогая, что хочется плакать навзрыд, промокая до ниточки, что я и делаю. Каждая вещичка в моем доме напоминает о тебе. Я беру в руку гребешок, которым ты так любила причесываться утром, стоя перед громадным зеркалом в золотой оправе, и вспоминаю шелк твоих волос, спадающих на бархат твоих плеч. Я иду на кухню, делаю яичницу из двух яиц с хлебцем, и вспоминаю, как ты каждое утро готовила новое блюдо, в котором от вчерашнего было совсем чуть-чуть. Ах! Мой взгляд натыкается на кровать. Ах! Потом на письменный стол! Ах! Потом на подоконник! Ах - я не хочу вспоминать, но память пытает меня. Она словно говорит твоим тонким голоском: - Remember me! - Oh, I remember. I will remember you! Прощай! Пиши. Целую Милая. Не отправляй письма. Все равно каждое утро я слышу твой голос, струящийся из всех щелей моего убогого жилища. Ты шепчешь, что любишь меня, что согласна быть со мной. Я в холодном поту выскакиваю с постели и мчусь по комнате с немым вопросом в расширенных зрачках: "Но почему же?" Милая. Я не осуждаю тебя. Возможно ли осуждать ангелов?! Возможно ли задавать вопросы океану?! Я лишь плыву по твоим волнам, погружаясь в липкое и горячее. А потом я просыпаюсь и понимаю, что ничего нет. Я поднимаюсь и медленно бреду на кухню жарить яичницу из двух яиц с хлебцем. Посмотри на меня! Хоть с портрета! Пожалей меня! Обними и прижми к своему сердцу, бьющемуся в такт с моим. Милая. Я повторяю это волшебное слово. Вернись, милая. Please, come back! Please come back!!! I love you... Целую. Пиши. |