|
Я купаюсь в лучах юпитеров. Столько света! Миллионы счастливых лиц! Овации! Нестройный хор голосов выводит что-то хвалебное. Всё! Мне больше ничего не надо! Липкий пот. Пытаясь завернуться в одеяло, я упал с кровати. Остатки сна мгновенно испарились, и вместе с подступающим холодом пришел страх. Только не это. Мало ли что. Может, помилование придет сегодня. Мало ли что... Задержка в пути... Совсем не обязательно... Конечно, придет сегодня. Мой призрак отделился от стены и, поблескивая пустыми глазницами, беззвучно зашевелил губами. Опять эти бесплодные диалоги. - Я не хочу с тобой разговаривать, - прошептал я, - помилование обязательно придет сегодня. Ты же знаешь, после всего, что я наделал, почта работает с перебоями. Не хватает людей. А они ведь должны понимать... Они меня не убьют. Общественное мнение против. Я читал в газетах: общественное мнение всегда против. Когда суд говорит - расстрелять, обыватель говорит - не надо. И наоборот. Но они могли бы включить отопление: чертовски холодно. Бр-р-р. Холодно... Не могу думать, пока не узнаю их решения. Самое худшее - ждать. - Эй, ты слышишь меня? - крикнул я, - мне больше не с кем говорить. Когда же они решат... Я замерзаю... Призрак исчез в стене. Чтобы согреться, я начал ходить по комнате, ставшей моей домашней тюрьмой. - Почему они оставили меня дома, почему я не в тюрьме? Нет мест... Всюду им чудятся заговоры, один за другим люди исчезают в громадных лабиринтах тюрем. Конечно, это всё объясняет... Нет мест... Я был там. Я помню: в одной камере намного больше людей, чем положено. Они не задумываются... Сажают и сажают. Я завернулся в одеяло и попытался сосредоточиться на чем-то одном: "Значит, так: я живу в XX веке. Я гражданин, совершивший преступление. Я ожидаю приговора (но, конечно, это будет помилование) в своей комнате на 18 этаже 25-этажного здания. Мне некуда бежать. Я не собираюсь бежать. Я хочу и дальше жить спокойно. Может быть, штраф. Может, ссылка или небольшой срок заключения. Конечно, небольшой". Я начал загибать пальцы: точно, я жду их решения 13-й день. Скоро у меня закончатся продукты. И тогда-то... Так они еще есть? Нет. Вчера их не было... Я голоден. Черт возьми, я хочу есть! И холодно... Я забарабанил в дверь. Прислушался - никакого ответа. - Где моё помилование? - закричал я. - Я послал просьбу 13 дней назад. Пусть они поторопятся! Я не могу ждать вечно. Из стены вышел призрак. - Уйди! - крикнул я, - мне плохо! Они меня все-таки ненавидят! Расстреляют... Они меня убьют! Я повернулся к двери: - Позовите телевидение. Я хочу заявить! Я не делал ничего такого! Моя машинка была всего лишь игрушкой. Никто не мог пострадать! Хихиканье за спиной. Призрак хихикал, и я тоже улыбнулся. Но они, наверное, пострадали... Но я не собирался убивать всех: у меня тоже есть моральные принципы, у меня была мать, была сестра, любимая девушка. Они, наверное, живы. Когда же будет суд? Я не могу больше ждать: ведь кто-нибудь на этой планете-то должен был остаться в живых? Я купаюсь в лучах юпитеров, в свете прожекторов. Ко мне подходит Бог. - Благодарю тебя, - торжественно говорит он, - на планете не осталось ни одного живого существа. Бурные аплодисменты. Бешеные овации. Миллиарды счастливых лиц. Хор ангелов выводит хвалебную песнь. - Не может быть, - кричу я, - Вы все - сумасшедшие! Вы все потеряли рассудок. - Господи, - кричу я - когда же придет это чертово помилование? Липкий пот. Пустые страны. Фиолетовый снег медленного покрывает маленькую машинку, которая никому не могла причинить вреда. |