Все, что бы он ни делал, все, о чем бы он ни думал, - сводится к одному: к анализу того происшествия, развернувшего его спокойную жизнь на сто восемьдесят градусов. Он думал о том, что было бы, если не случилось того, что случилось, и все чаще приходил к выводу, что ничего не изменилось бы. Ну, может, не было бы прощальных слов над свежим холмиком, да последующего банкета, на котором было выпито столько, сколько он не выпил за всю свою недолгую жизнь. А в остальном, - как и прежде. Он по-прежнему сидит в своем кабинете и вертит в руках открытку, посланную ему из далекой Германии. В открытке той слова признательности и благодарности за полгода, проведенные с ним. Она никогда не забудет; она будет вечно помнить; ей это доставило наивысшее наслаждение; ей до сих пор доставляет наслаждение вспоминать те чудесные полгода, но судьба распорядилась иначе, если бы в ее силах было изменить, но, к сожалению все хорошее рано или позднее кончается, а изменить что-либо она не может, даже если бы и хотела. Но она не хочет, так как полюбила другого, а херить настоящее ради давно прошедшего - это не в ее привычках. Он должен понять и простить, ведь и у него наверняка бывали моменты, когда чувствуешь, что сегодняшний день уже кончился, даже если он дошел всего лишь до середины, но вот чувствуешь, что кончился, а, значит, надо уснуть и проснуться завтрашним утром, в котором все - новое, а, значит, более хорошее. А насиловать себя, пытаться изменить неотвратимо уходящий день - это занятие для мазохистов, а не для молодой привлекательной женщины. В общем, все кончено. Надеюсь, ты простишь меня. И он простил. Он положил открытку на стол.
|
