|
Рецензию на Ваш роман могу передать при личной встрече. Когда? А когда Вас устроит. Хотя бы сейчас. Ловлю на слове. Через час. На дверном звонке специальная мазь. Он дотронется подушечкой указательного пальца правой руки до кнопки рядом с косяком, он чуть-чуть нажмет (так как звонок работал всегда отлично - жалоб не поступало - ведь умеют же делать, гады), он нажмет, и мазь окажется целиком на его коже. Максимум через час этот подлец будет умирать, думая, что просто устал, агония - приблизительно, минут десять. Он обречен. Итак, Anna Domini, Вы все продумали, милочка, никто ничего не узнает, а он даже не поймет, что все дело в малюсеньком кусочке пластмассы (или металла), скорее всего - пластмассы. Anna, Вы ангел. Вспомним детство. На балконе в день похорон матери Вы так накрасились, что печальная церемония начала походить на фарс, особенно тогда, когда Ваша ручка вслед за словами о покойной начала совершать вращательные движения мимо площади, лиц собравшихся, кепок, плащей, рука образовала воздуховорот, в который втягивалось все погребение вместе с могилами. Bravo! Viva! Anna! Вы использовали все, что могли, к одиннадцати годам, когда Вас тащили, упирающуюся, с балкона в комнату, Вы истошно визжали и махали флажком желтого цвета, который неведомо каким образом оказался в ваших руках. Ах, Anna, кабы Вы повесились тогда в детской, все было бы намного проще, а мысль такая у Вас была. Бросьте, Петр. Вы бездушный человек. Я навсегда осталась верна. Я убила себя уже тогда в четвертом классе. Те воздушные шарики унесли меня в заоблачные дали. Итак, Anna, я вынужден Вас огорчить. Как ни прискорбно мне Вам это сообщать, но Ваш муж погиб при довольно странных обстоятельствах. Но, все по порядку. Как всегда, вечером в 19 ч. 30 мин. сеньор вышел из кафе, но на углу его убили их двух револьверов, притом, один револьвер стрелял в голову, второй - в тело, вот, собственно, и все. Но не впутывайте в это дело полицию, тут гораздо более все запутано, чем в самых запутанных делах. Итак, задумано убийство. Мы можем проследить, как все будет происходить. У нас есть, например, подзорная труба, увеличивающая в 80, нет, в 90 раз. Замечательно. С её помощью за домом героини можно наблюдать даже с того берега, например из (если мы на пляже), так называемой, "раздевалки", хотя мне думается, что название не совсем точно, скорее, "переодевалка", облокотимся на одну из стенок, просверлим дырку на уровне глаз, и что же мы видим. Анна мыла посуду. Чашки с оставшимся на дне сахаром она ненавидела больше всего, и, полюс - очищать от чего-то совершенно невообразимого сковородки было её любимым занятием. Анна поглядывала на часы, боясь опоздать. Куда? Кто это спросил? Видите ли, девушка, это, так сказать уже не раздевалка, а некий наблюдательный пункт за тем балконом. Я Вас понимаю, но, поймите и меня. Пляж. Солнце. Песок +30, вода +20, я хочу купаться, и мне необходимо переодеться, хотя бы одну часть. Итак, меняем наблюдательный пункт. Поменяли. Продолжаем, ... опоздать. Сегодняшним вечером в 18 часов у кинотеатра "Рубеж" её ждала встреча с одним человеком, пообещавшим за маленькую услугу (об этом позже) устроить её новый роман для начала в один их толстенных журналов, а затем отдельной книжечкой можно. А что я смогу Вам дать за это? Что? У меня ничего нет. Муж погиб, сын... Кстати, где её сын? Влад! Влад! Мой сын, где ты? Рождение всегда связано с некоторыми трудностями, испытываемыми той и другой стороной. Влад не исключение. Зачеркнуто. Исключение. Это из характеристики, данной Владику Д. средней общеобразовательной школой №372. Учился он скорее неважно, чем хорошо. К сверстникам относился почтительно, но не пресмыкался. Интересно, это как? Он что - крокодил, или мальчик? И не то и не другое. Первая любовь Владика оказалась последней. Мама долго жалела об этом, но... Даже теперь, после двух лет одиночества, она изредка возьмет да и вспомнит сына, к тому же всплакнет, но это не всегда. Бред какой-то. Повыдергано отовсюду. Надо кончать с этой головоломкой. К тому же, Влад совсем не умер. Итак, представление начинается. Занавес поднимается и, раз-два-три.
Часть первая
Второй отзвук падения
Глава 1
День рождения в ресторане. Марианна Все началось с того дня, когда Владику исполнилось 18 лет. Это знаменательное событие решено было отметить всей семьей. Анна, его мама, и Петр, его папа, купили сыну новый костюм светло-серого цвета, новые ботинки, шляпу, зонт-автомат замечательной расцветки - желтый, а бока черные, а также японский музыкальный комбайн. Влад, бегая по квартире, примерял то одно, то другое, то включал на полную мощность музыку, то открывал зонт и выбегал на балкон, надеясь, что идет дождь. Родители только смеялись. А 18 августа (именно в день рождения) они втроем поехали в ресторан. Утром Влад долго проводил себя в порядок, начищал и так блестевшие ботинки, вставал в различные позы перед зеркалом, приведя в порядок костюм, он принялся за шляпу, выискивая наиболее оптимальные положения на его, Влада, голове. Наконец, все было готово, и юноша со спокойным сердцем удалился в свою комнату и, включив "R.E.M.", стал в возбуждении прохаживаться из одного угла в другой, с нетерпением ожидая мига, когда можно будет выйти на улицу под руку с Анной и, пройдя несколько шагов, сесть в машину, и тогда - в ресторан! Столик для них уже был заказан, и Влад с мамой и папой медленно пробирались среди танцующих к своему месту. Но, все таки, несмотря на мягкий переливающийся свет, Владу было неуютно в таком месте, много людей, много шума, Влад любил компании, в которых всех знал, и в которых все знали его. Но тут он отвлекся от своих мыслей, так как зазвучал белый танец, а этого Влад и боялся больше всего. Именно во время этой музыки любая особь женского пола может пригласить его, и тогда придется что-то лепетать, краснея, ах, как мерзко. И, словно бы услышав его мысли, к столику подошла девушка. Первое, что кинулось в глаза Владу - это совершенно белый цвет её волос, а потом - уже всё остальное, лицо, платье, туфельки. Девушка улыбнулась Владу и сказала (о, боже, неужели, опять): - Разрешите Вас пригласить. Влад покраснел зачем-то вскочил, вилка зазвенев, скатилась с края тарелки и ударилась о рюмку (что же делать), в этот момент Петр (будем называть их всех по именам, благо они обращаются всегда друг к другу именно так) встал и, мимолетным движением поправив галстук, произнес: - Понимаете, Влад только что сломал ногу, и теперь если даже передвигается, то с очень большим трудом. Теперь Влад побледнел, а Петр продолжил: - Не позволите ли Вы, прелестная девушка, мне составить Вам пару, тем более что когда то я был учителем бальных танцев. Решайтесь! - Решаюсь, - засмеялась девушка и увлекла папу куда-то влево. Только тут Влад, наконец, сел и начал постепенно приобретать свой природный цвет лица. Анна с усмешкой посмотрела на сына и спросила: - А ты вообще когда-нибудь танцевал с девочкой? Влад отрицательно помотал головой и опрокинул в себя рюмку водки. Анна придвинула к нему блюдо с икоркой. Влад опять помотал головой и поднял глаза на мать. Секунду он смотрел на её ожерелье из бусинок ярко желтого цвета. Потом его взгляд скользнул по рукам мамы, и Влад спросил: - Сколько тебе лет? Анна засмеялась и, откинув назад волосы только ей одной свойственным движением, ответила вопросом на вопрос: - А ты как думаешь? И оба засмеялись, но Влад все еще видел перед собой ожерелье на шее своей матери. Насмеявшись, Влад вдруг стал серьезным и попросил: - Научи меня танцевать! Анна на секунду подумала, что здесь что-то не то, но не отказывать же сыну. Такой красивый парень. У него должно быть много девочек, и он должен уметь танцевать, и он должен уметь делать еще массу вещей, и вряд ли этому он сможет научиться сам, и вряд ли кто-нибудь захочет научить его, остаюсь я - я должна, я - Анна. - Научу, - ответила за той стороной столика. Влад кивнул и налил себе еще водки. Музыка, наконец, смолкла, и Петр, улыбаясь, как всегда, подошел к Владу и, похлопав того по плечу, смеясь, сказал: - Спас я тебя! - Спасибо, - Влад пожал отцу руку, тот не понял. - К чему это! Но, это и не важно. А девчонку эту зовут Марианна, - продолжал Петр, уже сев по третью сторону стола. - Она довольно приятная, здесь с какими-то друзьями, - и отец неопределенно мотнул в пустоту. "Да, хорошая девушка" - подумала Анна и сказала: - Да, хорошая девушка. Влад опять кивнул. А что говорить?! Вечером этого же дня Влад попросил у родителей разрешения пойти погулять с друзьями, и в полдевятого он ушел из дому.
Глава 2
Граф. Внучка. Поездка Влад с трудом пробирался через какие-то завалы, где на каждом шагу можно было сломать ногу (тогда бы сбылась шутка отца), но, нет, Влад был не таков. Наконец, он очутился около лестницы, ведущей к Графу. Влад поднялся на уже сотни раз просчитанные 38 ступенек и постучался в обитую войлоком дверь. Дверь открылась. Швейцар поймал сброшенный с плеч Влада плащ, подхватил шляпу и рукой указал вглубь квартиры. Но это Влад знал и сам. За столом в своей обычной позе сидел Граф, одетый в домашний выцветший халат и тапочки на босу ногу. Он приветствовал Влада словами: - Как дела! Влад пожал плечами и, сняв с сундука, стоявшего в углу, грязную посуду, сел на него, за неимением еще хоть какого-либо стула. Граф заметил эти манипуляции и крикнул в прихожую: - Георг! Вошел человек, впустивший Влада. Граф показал на посуду - Георг унес её. - Итак, - начал Граф. - Какие известия? Влад вертел в руках статуэтку Венеры. - Никаких. И снова начала рассматривать богиню, но вдруг резко вскочив и зажав в кулаке игрушку как нож, выпалил: - Я хочу уехать! Граф даже как-то испугался выходки Владика, он встал со своего стула, задумчиво поглядел на юношу и спросил: - Куда? Влад пожал плечами, потом сел на свое прежнее место и безнадежно махнул рукой, глянул на Венеру и поставил последнюю на пол, отодвинув её ногой в самый угол. Граф о чем-то сосредоточенно размышлял. Наконец он еще раз глянул на Влада и произнес не совсем отчетливо: - Белый Дом. - Что? - переспросил Влад. - Да нет, ничего, это я так, - поспешил Граф, но тотчас же кивнул себе головой, как будто на что-то решился и сказал: - Есть возможность уехать заграницу с целью перехватывания неких радиограмм, там все должно и оставаться. - Боже мой, я же не шпион, - чуть не закричал Влад, но сдержался. - Как хочешь, - Граф пожал плечами, сел на свой стул и закурил. - Как хочешь, - повторил, входя, Георг, и, уже обращаясь к Графу, добавил, - к Вам внучка! Граф вскочил, застегнул верхнюю пуговицу халата и шепнул Владу: - Сгинь! Тот, не торопясь, встал за занавес и, от нечего делать, стал срывать листки со стоявшей на подоконнике в прекрасной старинной вазе бегонии. Услышав шаги, Влад выглянул из своего укрытия, девушку он узнал сразу, это была та, кажется, Марианна из ресторана, с которой танцевал отец. Сейчас она была одета в спортивный костюм, плотно облегающий её тело, в руках Марианна держала мотоциклетный шлем. Граф поцеловал внучку в лоб и спросил: - Уезжаешь? Та кивнула. - С классом? Опять кивок. - Кстати, найди там, точнее, постарайся найти место, из которого ведутся передачи, эти радиограммы. - Хорошо. Внучка опять кивнула и ушла, чмокнув Графа в щеку. Влад вышел из-за занавески, держа между пальцами еще один листик несчастной бегонии. - Как хочешь, - повторил Граф. - Я - еду, - ответил Влад. - А родители? - Улажу. - Завтра в 6:30 самолетом, откуда узнаешь, - я тебе позвоню. Граф крикнул: - Георг! Появился слуга. - Проводи мальчика. Влад, идя вслед за швейцаром, вспомнил белые волосы Марианны и ожерелье на шее матери. И то и другое представлялось вполне обоснованным и доступным.
Глава 3
Мотоцикл. Приглашение. Телефонный звонок. Раздумья На улице Влад вздохнул свободнее. В комнате Графа несколько минут назад дышалось намного труднее. Влад поправил шляпу, завернул за угол и наткнулся на мотоцикл, призывно тарахтящий, в седле которого удобно сидела Марианна. Влад думал, что бы предпринять. Марианна, не оборачиваясь, махнула, приглашая Влада проехаться с ней. Он сел за её спиной, и улицы слились в одно разноцветное полотно, в этом пейзаже не менялась лишь спина Марианны. Он, узнав место, по которому проносился мотоцикл, закричал, что ему направо и Марианна повернула руль. У своего дома Влад слез и предложил: - Пойдем ко мне. Вспомнил ожерелье, добавил: - С мамой познакомлю. Та ухмыльнулась и сказала: - Пошли. Подойдя к двери. Влад достал ключ и понял, что в квартире никого нет. "Боже, как хорошо, значит, мы будем одни". Точно - никого. Замечательно. Он повернулся к Марианне, но той не увидел. Ничего не понимая, Влад бросился по лестнице наверх, потом вниз, когда выбежал во двор, мотоцикл тарахтел уже за поворотом. От злости Влад пнул ногой какой-то камень, тот отлетел в сторону и, повернувшись на тот же бок, на котором и лежал до удара, замер, как будто и не летел. Влад вернулся в квартиру, запер дверь и прошел в кухню. Достав консервированные сосиски, Влад включил радио, чтобы было веселее. Что-то на него такое нашло - хотелось лежать и ничего не делать, а завтра в институт. Мерзко! Звонил телефон. Некая Маша приглашала Влада в гости, вечерком, испить вкусное вино, рассуждать об искусстве, придут некоторые близкие друзья. Все будет чинно. Влад соглашался, кивая в такт словам головой, вошел в ритм разговора, предположил, что на той стороне провода гитара, стал подражать ударным:
Да, скорее всего, я приду.
Да, конечно, приду в понедельник. Да, конечно, спасибо, пойду. А вслух только кивал и соглашался. Потом повесил трубку и стал думать, идти или нет? А как же танцы? Там будут танцевать. А где Анна? Опять телефон, на этот раз Феликс радостным голосом сказал, что у Маши будут еще Анюта, Егор и он, Влад, если пойдешь, ведь ты пойдешь? Не исключено. Влад с тоской глянул в окно. И белые волосы, и ожерелье представлялись теперь чем-то недосягаемым. Там чирикали какие-то птицы, еще трамвай, перед ним перебегал улицу человек с портфелем, левее строился дом, еще левее текла река, под окнами в песочнице играли дети, Влад вздохнул и лег на кровать.
Глава 4
Папа и сын. Пропажа. Ночная встреча. Находка Потом, приблизительно, через полтора часа, в замке входной двери повернулся ключ, и кто-то вошел в квартиру. По шагам Влад понял, что пришел отец. - Привет, папа! - закричал он, не вставая и напрягая всю свою волю, чтобы выдохнуть эти слова. Петр, что-то прокричал, зайдя на кухню. Оттуда слышно было очень плохо. Влад разобрал только "...сть!" Это означало: "Пошли есть". Влад встал, покачнулся и вцепившись в спинку стула, стоявшего у кровати, сделал один шаг - другой. На кухне отец и сын сели друг против друга за квадратный стол и начали ужинать. Отец ел медленно, Влад, наоборот, торопился. Петр съел первое и, придвинув к себе тарелку с шипящей картошечкой, спросил: - А где мама? Влад пожал плечами, и отпив из высокого бокала, желтой жидкости, еще раз пожал плечами, сопровождая этот жест словами: - На работе, наверное. - Да, поздно уже? - Петр продолжил есть. - Поздно, - кивнул Влад и вытащил салфетку из стоящей на середине стола как бы вазочки. Вытерев каждый палец от жира, Влад встал, подошел к окну и подумал, а где сейчас Марианна? Петр, как бы услышав вопрос сына, засмеявшись сказал: - Я видел ту девчонку сегодня. На мотоцикле. Ничего, такая, нормальная. Петр хихикнул и, потерев руки о штаны, взглянул на часы, нервно, словно думая вслух, произнес: - Где же Анна? Влад посмотрел на свои часы. Полдесятого. Если Анна и задержалась, то могла бы позвонить. Влад вспомнил ожерелье и эту беззащитную шею. Почти бегом он бросился в коридор, прихожую, натянул ботинку, схватил куртку и рванул дверь. Петр выскочил почти сразу же за ним. На улице они остановились, и Петр, ежась, сообщил: - Я - направо. Влад кивнул и повернул налево. Людей попадалось мало. Впереди замаячили огни электростанции. Влад взял еще левее, и вскоре вышел на проспект. Быстрыми шагами он начал измерять мостовую. Графа не оказалось дома. Влад постоял под его окнами и, повернувшись, чтобы уйти, увидел Марианну. Влад подошел к девушке и спросил: - Ты что уехала? Та удивленно вскинула брови и переспросила: - Я - уехала? Это ты позвал меня в гости, а когда открыл входную дверь, юркнул к себе и захлопнул её перед моим носом. Я еще обождала минут десять, а потом уехала. Влад помолчал и, глядя на окна Графа, в которых зажегся свет, предложил: - Позвонила бы. Марианна хитро усмехнулась, но ничего не сказала. Влад пожал плечами и кивнул на мотоцикл. У первого же поворота стояла Анна и улыбалась. Влад подошел к маме и молча глянул ей в глаза. Мама сказала: - Кажется...
Глава 5
Папа. Первое искушение. Река. Второе искушение. Огонь. Третье искушение Петр еще с полминуты глядел в спину сына, а когда тот скрылся в темноте, вздохнул и поплелся туда, куда сам себе и назначил. Петр шел и изредка бил носком правого сапога по попадавшимся камешкам. Не заметил, как очутился на аэровокзале. Самолеты взлетали с земли, чтобы навсегда исчезнуть в бездонных просторах неизведанного космоса. Петр, как завороженный, глядел на эти чудеса, он бы так и стоял, не двигаясь много часов, но стюардесса, подойдя к нему, потянула Петра за рукав, тот пошел за ней. Ведомый этой женщиной, он поднялся в салон какого-то самолета, там стюардесса сняла с себя форму, и Петр кинулся в пучину вздохов, выискивая тот главный, который должен был бы стать и завершающим, но найти не смог. Выйдя из самолета, Петр побежал куда-то, и очнулся только на мосту через неглубокую, но чистую речку. На секунду у его голове промелькнула мысль, и этой секунды было достаточно - Петр прыгнул в воду. Речка освежила его уставшее тело. В этот момент он почувствовал прикосновение чьих-то рук к своей талии. Петр перевалился на одну из множества ступенек, ведущих к воде. А за ним туда же выскочила женщина в акваланге. Аквалангистка сняла с себя форму, и Петр кинулся в пучину её вздохов, чтоб найти завершающий и почти уже нашел, но в этот момент раздался взрыв и Петр бросился бежать прочь от реки. В каком-то скверике он остановился и с удивлением обнаружил, что в кармане его брюк есть совершенно сухой коробок спичек. Петр быстренько собрал лежащие вокруг него сучья и бумагу сложил это все в кучу и поджег. Сняв с себя одежду, Петр положил ее около костра и развесил на близрастущих деревьях. Когда его измученное мокрое тело начало понемножку приходить в себя, к костру неслышно подошла женщина с девочкой 10-11 лет, которую вела за руку. Обе они с удивлением смотрели на Петра, но тот не хотел ничего объяснять. Тогда женщина спросила: - Вы не могли бы последить за дочкой минут десять, пока я к подруге сбегаю? - Конечно, - сказал Петр. Женщина благодарно улыбнулась и пошла в дом. Петр проводил ее взглядом и, переведя глаза на девочку, спросил: - Хочешь, поиграем. Девочка усмехнулась и медленно начала снимать с себя одежду. Петр широко открытыми глазами смотрел на то, что происходило перед ним. Когда девочка разделась, Петр замотал головой и, не в силах подняться, стал на четвереньках уползать в сторону. Но девочка подбежала к нему, опрокинула на спину, сорвала с него плавки, и Петр нашел тот последний всезавершающий вздох. Так папа стал не мальчиком.
Глава 6
Рассказ мамы - ...я влюбилась, - и тихо засмеялась. Обвела глазами слушателей, у каждого заметила что-то только ему одному и свойственное, какие-то пуговички: зеленые с черным ободком, или пурпурные, цвета клубники, смешанной со сливками, пуговицы крутились тонкими пальчиками слушателей, словно последние хотели во что бы то ни стало вырвать их из мягкой ткани, даже кожа бывает мягка, если не заменитель - это прекрасное зрелище, куски различного диаметра и цвета, разбросанные по всей кладовке, до потолка - кожа, в ней, словно острова - кожзаменитель, но опытный глаз кладовщика, если это мужчина - то высокий со шрамом через всю правую часть лица, шрам не уродует его, нет-нет, наоборот - придает его умному лицу некую, что ли, загадочность, от лица эта тайна в нашем сознании может перейти на всего человека, в особенности же - на его руки, в первый момент (при пожатии, например) - руки как руки, мозолистые - отсюда - рабочие, после лица со шрамом, уже - умные руки, при прощании (тоже пожатие, например) - вот это руки! Мне бы такие! И все же, казалось, что то недопонял, что-то не дослушал, и, значит, не сможешь в дальнейшем стать таким, как она, эта женщина в пуховом платке (зима: -20), в рукавицах с каким-то узором, которого теперь почти не разобрать, но это не важно, можно просто подойти поближе, и когда перешагнешь через черту, отделяющую её и всех остальных, услышишь, как она рассказывает сказки, легенды, жизнь лежит на ладони, он плавает в море из слез и видит, и слышит, ночь - уйдет девица с суженным, день - церковь на горе, поп - толоконный лоб, испросишь позволенья - выпросишь, начнет тихо-тихо, напевно, кончит, будто водопад обрушился на город, жители в панике - лишь секунду, в следующее мгновение крики, стоны, рыдания, ужас, нависший над тем, что еще не погибло в водовороте, и тишина, зловещая тишина, насколько хватало взгляда, он видел лишь спокойную гладь озера, как тут подумать, что всего две тысячи лет назад на этом месте возвышались дворцы, в прекрасных садах гуляли дамы, на открытых верандах пили напитки, секрет изготовления которых утерян и, по-видимому, безвозвратно. Над городом парили птицы, для них строились специальные домики, в которых всегда была еда и вода, жители заботились обо всем, что было как-либо связано с ними, с их детьми, с детьми их детей. Но тут - прокол. Пять поколений оказались последними, в дневнике горожанки за две ночи до значилось: "Сегодня пятница, я ожидаю Вольфа, он должен прийти с минуты на минуту, о, как я люблю его, Вольф моя жизнь, я чувствую, мы будем счастливы вместе и умрем в один день (я не циник - но в этом она оказалась права), сейчас уже 19:30, я боюсь, что Вольфа задержат в канцелярии, но вот кто-то стучит". В дальнейшем ничего интересного дневник не представляет, да и этот отрывок дает мало впечатлений, лишь некую "reference point", от которой можно начать мой рассказ., да что я говорю, ведь вы оба, и ты, сын, и ты, позволь называть тебя дочкой, вы оба знаете Графа, а ты, дочка намного лучше, чем и я и Влад, ты можешь нам много рассказать, и, пожалуйста, не скрывай ничего, я совершенно серьезно, ты зря смеешься, ты еще не понимаешь всей серьезности своего положения, молчи, молчи! Я сказал, ты ничего не понимаешь, я могу убить тебя, а могу оставить в живых, но второе лишь в том случае - если все расскажешь, явки, пароль, и вспомнишь людей, можно без имен, на фотороботе составишь портреты, молчи! Это не предательство - это помощь, неужели ты никогда не переходила, играя в войнушку в детстве, из одного лагеря в другой, врешь! Было такое, ну! Ну! Решай! Или смерть! Предупреждаю сразу: фиалок, гвоздик и других цветов не будет, поминки тоже не обещаю, будут безутешные лица родных, всхлипы друзей и радость врагов, а, главное - твой парень (ведь у тебя есть парень?! Конечно! У кого в твоем возрасте нету парня, этакого современного берроузовского героя, сильного, наглого, но ах! слишком чувствительного, а как он ласков с тобой, особенно в постели! Ну! Что ты глаза отводишь? Смотри на меня и слушай меня. В постели он гладит тебя так, как ты этого хочешь, только в этом месте он в плену, ну! Говори, говори! Кто, когда, зачем? Контрразведка - это не игра, это для сильных и смелых, а ты, дрянь, вытри слезы! Ну! И тогда она поняла, что запираться дальше бессмысленно, и она назвала пароль, явочные квартиры, на фотороботе составила портреты тех, кого узнала, её отпустили и она повесилась через два дня. Сердце - девочки, душа - контрразведчицы, кстати, Граф принимал какое-то участие в её самоубийстве, он сказал мне сам, еще в первую нашу встречу, ты, Влад, думал, что если я и знаю Графа, то день-два, может, месяц, а я знаю его уже полгода. Еще в феврале я познакомилась с ним на борту теплохода, помнишь, я тогда путешествовала по морям, по волнам, и слова из детской песенки подходили ко мне как нельзя лучше: "Сёдня - здесь, завтра - там". Голова кружилась от обилия всевозможных развлечений, бар, бассейн, танцы, опять бассейн, бар, потом "Мисс Теплоход", конкурс самой-самой, правда, меня не выбрали, но я была в числе призеров, потом белоснежная крахмальная простынь без единого пятнышка a la воплощенный в мечтах символ невинности, подушка, образующая холмик на гладкой поверхности ложа сна, несколько видов одеял, и можно уснуть, но мне не спалось, и я выбежала из номера, и не помню как очутилась в зале для ежедневных вечерних карточных игр, и там за одним из столов красного дерева сидел он - Граф, в черном плаще, вместо шляпы на голове капюшон, и кто-то, скорее всего, крупье, произнес: - Граф Веан, Ваши ставки.
Глава 7
Дом. У Графа. Падение. Лев - ...Голова закружилась, во рту стало сухо, перед глазами поплыли разноцветные круги, я чихнула и более ничего не помнила... Влад довел маму до дома, попросил Марианну посидеть с его мамой, пока не вернется отец, и снова вышел на улицу. В окнах Графа горел свет. Влад поднялся по сотни раз пересчитанным 43 ступенькам и постучал. Дверь чуть-чуть приоткрылась, и старческий дребезжащий голос произнес: - Кто это? Влад дернул за ручку изо всех сил, и дверь треснула, Влад покачнулся, отступил на шаг и, все еще сжимая оторвавшуюся голову льва, покатился по ступенькам, изредка ударяясь головой о железный заборчик, предотвращающий падения в пролет. Где-то на четырнадцатой ступеньке снизу Влад потерял львиную голову, а на пятой или шестой - сознание. Итак, прибавился если не труп, то что-то похожее, хоть и более медленное, чем тот танец, тот писк саксофона, желание бить стекла, бить ногами об пол, бить гирями люстры или методично стучаться головой об стену и повторять название любимой команды, или бить маятником за чашечкой двойного маленького кофе, это не для меня! Видаль Сосун Вашин Гоу - это кондиционер, который работает, будучи выключен, это шампунь, или одеколон "Зеленый Лес", который можно пить, и ничего тебе за это не будет, потому что ты - бессмертен. 243 жизни, можно кидаться с небоскреба каждые пять минут, и, таким образом, через 1215 минут ты умрешь, и уже навсегда, в этом смысл, в этом кайф, в этом символ беспокойства. Life is life.
Глава 8
Марианна. Радиограмма. Разговор с Графом Влад пришел в сознание, но еще долго не мог понять, где находится. Вначале, открыв глаза, подумал: наверное, в больнице. Потом, заметив шведскую стенку, а в ней хрусталь, хрусталь - нет, понял, не в больнице. Видимо, у кого-то дома. Влад с трудом начал подготавливать свою память для воспоминаний, но голова так начала болеть, что мальчик не выдержал и заскрипел зубами. О, Анна, где ты, где твоя любовь, где твоя материнская любовь. О, Анна, носящая ожерелье на нежной шее. В этот момент в комнату вошла Марианна, она на цыпочках подошла к кровати, поправила подушку и начала что-то тихо шептать. Влад приоткрыл левый глаз, Марианна, наклонив голову к груди так, что ее белые волосы, свешиваясь, щекотали его лицо, говорила что-то почти про себя, временами казалось - слова сейчас слетят с тонких губ, станут видимыми, но нет... Влад поднял руку и провел указательным пальцем по горбинке носа Марианны. Она замолчала. Влад вспомнил Анну и, вскочив, начал быстро одеваться. - Подбросишь, - бросил девочке. Та кивнула. Влад выбежал на лестничную площадку и поскакал по ступенькам вниз, к выходу, но вдруг что-то кольнуло внутри, и Влад резко остановился на четырнадцатой ступеньке снизу, лев как-то странно смотрел, казалось, он что-то знает, или, по крайней мере, догадывается. Мальчик переступил и на улицу вышел каким-то повзрослевшим, что ли. Центр передавал: радиограмма, проходящая в отделе под №5, послана неким Феликсом Р. и содержит особо важные указания для тех, кому она предназначена. Марианна надела шлем и кивнула Владу на сиденье. Тот сел, и вдруг вспомнил - он же шел к Графу. - Подожди 5 минут. Марианна кивнула. Влад поднялся на этаж и позвонил в дверь. Быстро вытащив пистолет, встал сбоку от двери, и вовремя, несколько пуль продырявили двойное железо! Влад распахнул дверь. Георг провел его к Графу. Тот кормил рыбок. - Зачем Вы соблазнили Анну? Граф молчал, но видно было, что он думает над ответом. - Ведь она моя! Она - мне. Я - Влад! Я - возьму. Я - должен. Я - Влад. Наконец, Граф подал голос: - Но только в случае выполнения задания, мой dear boy. Влад вспыхнул и четко произнес: - По-моему, я заслужил, чтоб о моих заданиях мне не говорили дважды, - и, кивнув, вышел из квартиры. На этот раз лев смотрел как-то даже устало. Влад замедлил шаги и понял: Он никогда не станет мужчиной. А разве это плохо?!
Глава 9
Петр. Его мысли. Квартира Петр добирался до дома окольными путями, оглядываясь, шел по темным уголкам, увидев фигуры редких прохожих - прятался в парадных и подворотнях. Выйдя на свою улицу, Петр задумчиво остановился у первого же светофора и стал думать. Мягкий зеленый свет сменился тревожным желтым, напоминавшим об опасности, подстерегающей каждого, подстерегающей любого, кто окажется в столь поздний час (где-то часа два-три) на улицах своего родного города, а, может, и не родного - лимит, бабы: только бы забраться в нормальную постель, и пусть там взвод солдат, все будут довольны, наплевать, пусть там парень - извращенец, но с пропиской - буду делать то, что надо, буду делать то, что хочет. Оставаться в стекле - в заплесневелом погребе, мочить голову водой из-под крана, исподволь плакать и вспоминать Родину, там, деревеньку какую-нибудь, пусть Псковщина, например, одиннадцать домишек, лес, тишина, грибы, речка, озера, веселые песни, хороводы, гуляния, песни, пусть даже отец погиб на войне; в первые дни, стрелял, бежал и упал, я не встал, пусть - мать умерла, а мачеха сволочь, все равно - степь, раздолье, плюйся - не хочу! Не тревожься, милый друг - он шептал нам с тобой, да под луной, нечего хотеть, сами возьмем. Люби меня, милый друг - шептал он. Запомни эти облака, луну, северное сияние, эти поля, луга, островерхие шипы гор - милый друг - вероятность того, что мы будем здесь еще - мала, её почти нет - шептал - и плакала я, и плакали деревья, и плакало небо золотыми слезками, покатились лучики, осветили нас - солнце взошло, кончилось наваждение - он шептал: Петр, или ко мне, обними меня, и забудем всё, но загорелся красный, и уже не только опасность, уже прямое попадание в тебя всего, что убивает. Экий бред. Экая невидаль. - Не видали ли Вы, - обратился к нему голос. Петр повернулся и воскликнул: - Серега! - Петя! Где здесь телефон-автомат <...>? Серега долго отнекивался, но Петр все-таки настоял на своем, пойти попить к ним чай: - Ты знаешь, Серега, нет, ты не знаешь, какие замечательные пирожки печет Анна. Серега изумленно открыл глаза: - А ты женат? - А ты, что, не знал? - Петр рассмеялся, - уже 14 лет. - А дети есть? - Конечно, сын, Влад! Серега крепко пожал руку Петру, и они вошли в темный подъезд пятиэтажного дома. Петр открыл дверь своим ключом, войдя в прихожую, поцеловал Анну, а увидев Марианну, опять захихикал, как и тогда за ужином, но девочка не обратила на него никакого внимания. Ей нужно было делать уроки.
Глава 10
Ужин. Разговор с Серегой Через некоторое время в квартиру вошел Влад, и вся семья, а также два гостя, сели пить чай и есть замечательные пирожки, сделанные умелыми ручками Анны. Серега ел молча, Петр же говорил очень много и очень весело. Наконец, Влад заметил, что молчание украшает мужчину, и Петр на несколько минут углубился в еду, но, видимо, встреча со старым другом так потрясла отца, что он никак не мог успокоиться, и опять начал что-то говорить, размахивая вилкой, чуть не смахнул со стола перечницу, на что Влад лишь усмехнулся. Но ужин был закончен, Петр повел гостя в свою комнату, Анна мыла посуду, а Влад пошел провожать Марианну. Выйдя из квартиры, Влад ощутил легкую тревогу и, резко повернувшись, рванул дверь, которую только что сам и захлопнул. Начал рыться в карманах в надежде найти ключ, но, конечно, не нашел, стал звонить, не давая звонку передохнуть, нажимал кнопку еще и еще, и, выбившись из сил, упал на холодный пол лестничной площадки, вскочил, бросился к соседям, стучался, бился в закрытые двери-зеркала, сатанел от собственных умноженных изображений и ни в одном из зеркал не было Марианны, она исчезла, растворилась, она - обманула меня, она... Вечером, а, точнее, уже ночью, Влад вернулся домой. Тихо открыл дверь, в прихожей не стал зажигать свет, кинул куда-то плащ и берет, на цыпочках прошел к себе в комнату, зажег свет и очень удивился, а, скорее - немного испугался. В кресле сидел друг папы Серега и читал газету. Когда загорелся свет, Серега отложил "Комсомольскую правду" и безразличным тоном сообщил: - Вы арестованы. Влад ни на минуту не сомневался, что это правда. Он сел за стол, и взяв в правую руку карандаш, начал лихорадочно вертеть деревяшку между пальцами, пытаясь что-нибудь придумать. - Не волнуйтесь, Влад, - таким же безразличным тоном произнес агент, - мы предложим Вам два выхода. Влад погрузился весь во внимание, осторожно выдвигая верхний ящик стола - Во-первых, Вы можете уйти со мной, и больше никто никогда Вас не увидит, это Вам понятно, не правда ли. Влад кивал, кивал, держа во вспотевшей ладони, которая находилась в ящике стола, револьвер. - И второй выход. Влад резко выбросил руку перед собой и, увидев в разрезе мушки удивленные глаза Сереги, нажал курок - щелчок, еще щелчок. Щелчок, щелчок. - Повторяю, второй - Вы сотрудничаете с нами. Итак, Влад плавно нажал на курок, Серегу отбросило к противоположной стене комнаты. По дороге он задел столик с магнитофоном. - Я согласен.
Глава 11
Институт. Марианна. Анна и Влад. Голос Наутро Влад чувствовал себя совершенно разбитым и неспособным приниматься ни за какие дела. Наскоро поев и чмокнув Анну в щеку (а хочется - в губы, но пока нельзя, Граф ждет), Влад побежал в институт. Первой парой была лекция по языковедению, на ней Влад думал, пойдет ли он сегодня на день рождения к Маше, девушке, которая сидит справа от него, и вот уже минут пять не отрываясь смотрит на Влада. Бесспорно, она привлекательна. К тому же имеет некоторое влияние на Феликса, являющегося, по-видимому, хранителем шифр-ключа к радиограммам. У нее будут дополнительно Егор и Аня. Кто-нибудь из них вряд ли связан с разведкой. Скорее всего, надо искать среди внеинститутских друзей Феликса. Следующей парой был практикум по основам вычислительной техники. Потом физкультура. Влад ее гулял уже где-то с месяц. За весь день юноша не перекинулся с соучениками ни одним словом. У института Влад заметил мотоцикл, узнал, понял - увидел Марианну. Улыбаясь, пошел к ней навстречу, хотел обнять, но девушка, не снимая шлема, быстро проговорила: - К Графу. Влад пожал плечами, и в который уж раз прикоснулся к кожаной талии Марианны кончиками пальцев обеих рук. На этот раз ничего не почувствовал. - А, может, в кино? - Нет! Дома Влад одел новую тройку, побрился, причесался, провел пару раз щеточкой по глади ботинок, чисто для виду, посмотрел на себя в зеркало. Увидел в нем за собой Серегу. Резко повернулся, поцеловал стоящую в дверях Анну в щеку, нет - в губы, она, не понимая, подалась назад, Влад не удержался на ставших вдруг поролоновыми ногах, и, схватившись за плечи Анны, ударился носом об ожерелье, схватил его зубами и услышал голос, громкий, в себе: - Нет! Еще не время! Но это будет? Это будет!
Глава 12
День рождения. Разговор с Машей Когда Влад пришел на день рождения, все уже были в сборе и дожидались лишь его. Маша смотрела на Влада опять так же как и на языкознании. Влад отвернулся и поздоровался за руку с Егором и Феликсом, ладонь последнего он подержал чуть-чуть дольше, но Феликс это заметил, ласково улыбнулся. Влад думал о Марианне, где она сейчас, где белые длинные волосы. Во время танцев Влад убежал в маленькую комнатку этой миниатюрной квартирки и принялся рассматривать книги на полках, вскользь заметил чью-то фигуру, впорхнувшую в комнату, кивнул, продолжал читать: Жихарев, Лукиан, Булгаков, Набоков, Толстой, Дюма, но пришлось отвлечься, фигура, войдя, закрыла за собой дверь с этой стороны. - А, Маша. Я тут книги смотрю. Маша кивнула. Получилось как-то неуверенно. Интересно что она хочет? - Я хочу тебе сказать, - Влад внимательно слушал, - ты знаешь меня никто не любит. - А я? - Влад пожал плечами. Дюма, Толстой, Набоков... - Ты, ты любишь? Влад опять пожал плечами, и, видимо как-то особенно. Маша подошла к нему и сказала: - Ночуй у меня. Никого не будет. Все уйдут. - Оставь Феликса. Она кивнула. Влад улыбнулся, поцеловал ее в заплаканные глазки, в глазках увидел себя и на заднем фоне Марианну, и испугался того, что наделал, залез под кровать откуда жалобно скулил, моля о пощаде, шваброй выпихнули, цеплялся за жесткие прутья, не помогло, схватили за шиворот и бросились в ванную бежать, он, совсем обезумев, рвался, кричал, в ванной пробовал схватиться за зеркало, когда его тащили под воду, зафыркал, решил, что с ним играют, но лишь на секунду - решил, потом понял - все, и принял смерть как подобает мужчине. Щенок.
Глава 13
Конец Дня рождения. Феликс Анна сидела у окна - ждала сына, Влада, ждала уже час-другой, не знала, что с ним, где он? Где ты? Что с тобой? Вот где он! Вот что с ним! Вот где я! Вот что со мной! ***
Все начали уходить. Феликс надевал пальто (зачем? - интересно, жара такая), он зашнуровал ботинки, ласково глянул на стоящего в дверях Влада, за Владом заметил Машу. - Маша и Влад - я вернусь. Они засмеялись. При прощании Влад опять чуть дольше держал ладонь Феликса, в мозгу крутилось: "Где передатчик? Где передатчик?". Все ушли. Феликс ушел. В принципе, до конца первой части осталось каких-то семь листов, образующих 14 страниц, на каждой из которых по 20 строчек - итого - 280 строчек. Не так уж много, в силу моего чисто сибирского характера, пишу я по-разному, почерк меняется в зависимости от настроения, частей суток, ручки, позы, в которой лежу, или сижу и пишу. Но, в среднем, на строчке у меня умещается слов четыре-пять, скорее, пять, хотя, иногда и четыре. Что не суть важно. Феликс шел. Он думал о том, что делать. Пойти домой, или вернуться к Маше, или зайти в какое-нибудь ночное кафе. Феликс глянул на небо. С неба на Феликса смотрела и улыбалась луна. В эту секунду юноша вдруг резко осознал прекрасность своей жизни. "Боже, как здорово, что я есть!"- засмеялся он и запел. Запел и подбросил к ветвям свою шляпу, поймал ее и подбросил опять. Потом встал на руки, после чего не удержался и упал в прелую мягкую листву, лежал, и коммунистические пределы лезли из головы как законодатели наделов из воды, как некий опус, не законченный в конце, как новый город в страусиновом венце. Феликс шел обратно, к Маше, к друзьям, к ладоням Влада, к вздохам и выдохам, к ненавистному пятому блоку, и он знал - погибнуть суждено. А разве это что-то меняет? Нет! Это только наши танцы и песни и танцы на грани позолоченной весны.
Глава 14
Граф. Погоня. Арест Плевелами родоплеменной знати и новыми слогами вытаптывая, ты приближался, захотел поднять: Но: Can't touch this. Граф целовал какую-то женщину и постепенно растворялся в этом приколе, но тут зазвонил телефон. Граф встал, одернул заплывшие жиром щеки (от долгого безделья, к тому же, вынужденного - что не произойдет) и, шаркая, подошел к аппарату. - Влад. Ты где? Что случилось? А? Граф повесил трубку, зевнул, а, так как секунд 30 назад пробило полночь, оторвал от отрывного календаря еще один листик, и бросил прошедший день на пол. Георг вынырнул из темноты, поднял листочек и исчез. Граф вернулся в комнату. Подошел к женщине. Но Незнакомка немного отодвинулась. Миг был упущен. But why? Why me? Why? Граф налил себе чешского виски и залпом выпил двухсотграммовый стаканчик, нехотя взял протянутый ему внучкой огурец, завернутый, в свою очередь, в мягкие веточки сельдерея. - Звонил Влад? - уточнила Марианна. Граф, не отвечая, встал, прошелся по комнате, задул свечи. - Он сейчас у Маши какой-то. "Послать туда людей надо бы" - подумал Граф и ничего не сделал. - Я поеду к нему домой, успокою родителей, - сказала девочка (или девушка, не суть важно). Граф согласился. Марианна закрыла за собой дверь, подошла к мотоциклу, положила руку на ключ, но: Can't touch this. Can't touch this. Марианна услышала топот с двух сторон, к ней бежали четыре человека, по отдельности их было двое. На ходу вынув автомат-пистолет-пистолет-автомат, Марианна побежала во дворы. Двое бросились за ней. Двое вошли в парадную Графа. - Георг, открой. Георг открыл. Один из людей ударил слугу прикладом в лицо, второй внесся в комнату и наставил оружие на удивленного Графа, скомандовал: - К стене. Граф перестал кормить рыбок и медленно поднял руки. Марианна забежала в какую-то парадную, на одном дыхании поднялась на пятый этаж, и, прислонившись к стене отдышалась. Три из четырех дверей на площадке открылись. На девушку смотрели 6 дул автоматов. Марианна бросила оружие. Ей было немного смешно. Её повели к Графу.
Глава 15
Анна и Петр. Квартира Графа. Can't touch this Анна не находила себе места. Где Влад? Мог бы позвонить, в конце концов. А мог ли? Вряд ли. Анна не соглашалась. Анна не стеснялась, но, но, но... Что-то ей подсказывало, что-то ей говорило. Анна накинула платок и побежала к Графу, он то уж точно знает, где Влад. Петр пошел с ней. Ведь уже темно. Когда Анна нажала на кнопку звонка в третий раз, дверь распахнулась, и кто-то втащил Анну в квартиру, заткнув ей до того рот чем-то похожим на ладонь и собственный ее платок одновременно. Петр, задержавшись на одной из ступенек, рассматривал льва, неизвестно как там оказавшегося. Не найдя Анны, Петр задумался. К тому же, он не знал, в какой из этих четырех квартир живет Граф. Решил позвонить в дальняя левую. Никого. В правую дальнюю. Дверь открылась. На пороге появился юноша с молотком. Петр вежливо спросил: - Где здесь живет Граф? Юноша показал на ближнюю левую дверь. И пошел звонить вместе с Петром, ему тоже зачем-то нужен был Граф. После третьего звонка дверь резко открылась, и Георг пригласил гостей войти. Граф лежал на диване в своей обычной позе и почитывал газеты. Георг лежал рядом со связанными руками и кляпом во рту. Петра поставили лицом к стенке, но в это мгновение юноша с молотком ударил стоявшего ближе всех человека с автоматом по голове. Тот видимо не ожидал. Юноша отнял у упавшего автомат и стал стрелять. Петр схватился за голову и бросился из этого сумасшедшего дома. Какие-то девочки мягкие и влажные, что-то сладчайшее, какие-то танцы машинные, дети прыгают, все черное, черное, Петр погружался все глубже, глубже. Deeper and deeper. What are you doing here? I'm reading a very funny book. Really? Yeh! Yeh! Петр прыгал, прыгал, смеялся. There are soft and wet. Nothing is real. Петр пускал пузыри! Yo! Sweetness. Sweetness Sweetness. Not at all, I'm just busy and not quitet healthy. Нет, это не просто так, это не просто так. Нет, это не просто так. Это не просто так. You! You know you know my name and look at the number and work this.
Глава 16
Спасибо. Конец первой части.
Эпилог первой части
Влад вышел, зажмурился, приоткрыл глаза и пошел, что-то напевая, ему нужно было зайти к Графу, за прошедшую ночь он, Влад, узнал много нового! Влад шагал и улыбался, в глаза светило солнце, утренняя радость разливалась по его телу. Влад шагал. Покрывая километры, он шагал из города в город, с материка на материк. Европа содрогалась. Влад шагал. Европа парилась. Влад шагал. Европа кончилась. Влад... |